19,20,21,22,23 июля.
Eдем в поезде номер 78 Москва — Нерюнгри. Отбыли с Казанского вокзала в 21.19.
Мы попали в седьмой вагон, в самое последнее купе рядом с туалетом. Наши
товарищи пребывали в шестом вагоне где-то в середине. Нашими попутчиками были
два солдата, которые всю дорогу разговаривали о своих армейских делах. Мы же
заняли нижние полки и мирно глазели в окно и читали закупленные мамой на
вокзале газеты.
Через четыре часа после отправления поезд остановился на какой-то захолустной
станции в районе города Гусь Хрустальный. Что тут началось! Торговцы, продающие
изделия “хрустального” завода, оккупировали перрон и, как на ярмарке, вопили:
“Купи!!! Купи!!!”. Товар у них, конечно, сказочный, впрочем как и цены. Наборы
хрустальных бокалов, кофейные позолоченные чашечки, сказочно красивые вазы,
графины, люстры... И все это за очень маленькие деньги (по сравнению с
московскими магазинами, разумеется). Жаль, что мы едем не в ту сторону.
Такое приключение было только одно — в других городах было куда спокойнее. На
перроне продавали в основном еду и прессу. Три дня ехали спокойно, было жарко и
скучно. Изредка ходили в гости в соседний вагон. Когда же выехали на БАМ стало
очень интересно. Байкало-Амурская магистраль — одна из интереснейших дорог
России. Одноколейная, она идет по горам, то в долине, то взбираясь на перевал.
Участок дороги, проходящий вдоль реки Лены, поезд шел по хребту на значительной
высоте. Уже ближе к Северобайкальску на трассе появились тоннели, мосты через
распадки и горные речки. Непосредственно перед Северобайкальском проехали
длиннющий тоннель, прямо как в метро. На вокзал Северобайкальск прибыли
23.07.96 в 17.30 по московскому времени.
19.07.пт. Отъезд из Москвы. Садились под небольшим дождем. Поезд долго не
хотел трогаться, но в конце концов поехал. Места подряд, с 12-го по 4-е купе,
только Мозжорины — в соседнем вагоне. По соседству, в 1-ом купе, обосновались 2
грузина (отец с сыном ) и 3 на редкость болтливых чеха. В другом конце вагона —
группа из Тулы. И те, и другие ехали полазить по Северобайкальскому хребту. На
боковушке возле нас обосновались трое не совсем трезвых индивидуумов. Впрочем,
на следующий день они вышли.
Погода была жаркой, и, не откройся окно , за 4 дня состав сильно поредел бы
из-за перегревов, асфикций и мумификаций. Второе окно, в В-К-Т-О
(Ванином-Колином-Танином-Олином) купе долго трясли, дергали, ломали и
наконец-таки открыли. Способность закрываться оно после этого потеряло, на ночь
его приходилось подпирать досками.
На остановках выскакивали глотнуть кислороду и посмотреть, чем торгуют.
Внушительнее всего было в Гусе хрустальном (станцию забыл). Перед дверью
образовалось целое море хрусталя: рюмки, стопки, сервизы... Местные, видимо,
получали хрусталем зарплату и любым способом пытались обратить его в деньги. Со
всех сторон наседали с сервизами по 50.000 и по 20.000 , с люстрами по 100.000.
На наши отговорки, что нам-де по Байкалу пилить, на перевал лезть, возражали,
что все крепкое, легкое, хорошо упаковано, в гору тащить — одно удовольствие. А
как удобно повесить люстру в палатке или есть гречневую кашу из хрустальной
вазы (кстати, некоторым обладателям “небьющихся” пластмассовых мисок стоило бы
запастись)!
В поезде спали, разгадывали кроссворды. Д.Л. (дядя Леня), д.К. (дядя Коля) и
д.С. (дядя Сережа) одновременно читали кочкинскую “Банду” (3 тома, с какого
начинать, значения не имеет).
23.07.96.вт.
Вылезли из поезда в Северобайкальске. Вокзал хороший, две стены стеклянные.
Сходили на берег. К. удрал вниз и д.К. взбесился. Д.С. предлагал переночевать
на пляже, но пьяных там и так хватало. Выяснили, что до пристани 3 км. по
дороге. Д.С. вспомнил что возле пристани есть гостиница, в которую надо
позвонить и узнать расписание катеров. Позвонили. Там, естественно, ничего не
знали, сказали только, что около 9 от вокзала, может быть, пойдет автобус.
Перетащились мы за вокзал. За 30.000 наняли грузовик с капустой и двумя
шоферами. Д.С., К. д.К., и В. поехали в кузове с вещами, остальные пошли
пешком. Встретились у гостиницы (“отель” “Байкал норд”). Обосновались
неподалеку, на захламленном пляже. Д.Л., д.С. и т.Н. (тетя Наташа) улеглись
спать на тент, остальные отправились гулять в город. Зашли на телеграф, прошли
вдоль городского парка до памятника “Воинам-северобайкальцам” (два мужика в
касках, плащ-палатках и с ППШ, а город построен в 70-х). На обратном пути
развалились на придорожной траве отдохнуть. Рядом на минуту остановился
милицейский воронок. Его возвращения мы предпочли не дожидаться. Ночь досыпали на
пляже.
24.07.1996.ср.
Оставшись на перроне у вокзала, мы с папой ждали наших разведчиков, которые
побежали искать пристань. По возвращении разведки наняли грузовик прямо около
остановки автобуса на той стороне вокзала, где он выходит в город. Вещи наши уехали
на машине с Сергеем Новичковым, а мы пошли к Байкалу пешком. Шли от вокзала
сначала по виадуку через пути, потом влево по грунтовке минут десять, за
грунтовкой начинается хорошая асфальтовая дорога вдоль Великого пресного моря.
всего идти километра три до отеля, там на галечном загаженном пляже мы и
обосновались на ночь.
Перетащив все вещи от гостиницы на пляж, решили действовать так: четверо
улеглись спать прямо под открытым небом в спальных мешках, накрывшись
полиэтиленовым тентом (это Кочкины-старшие, Ксюша и Сергей Новичков), а
остальные отправились в город на прогулку. Шли обратно по пути грузовика,
привезшего вещи к отелю: по асфальтовой дороге до пересечения с нашей
грунтовкой, потом направо, на мост и за светофором резко налево. От вокзала пошли
по “проспекту Ленина” — по главной улице городка искать телеграф. Таковой
оказался довольно далеко от вокзала, примерно с полчаса ходу. Отправили домой
телеграмму и решили прогуляться по ночному городу. Дошли до местного дома
культуры, потом мимо парка до статуи неизвестному солдату, погибшему в Чечне,
посидели на камушках в парке и пошли обратно. Променаж завершили в четвертом
часу ночи, уже начало светать. На пляже после прогулки народ развалился
отдохнуть, но холод, а за тем и комары испортили нам утреннюю “сиесту”.
Основательно замерзнув, мы с папой отправились на прогулку в направлении
пристани. Дойдя до причалов, обнаружили, что вдоль воды нельзя пройти, тогда мы
поднялись на дорогу, ведущую из города и прошли вдоль железной дороги до
ближайшего мыса. На кончике мыса БАМ уходит в тоннель, там же стоит памятник
строителям этого тоннеля, а еще мы видели крышу над железной дорогой от селей —
прямо как греческий храм с колоннадой. Воротились в лагерь уже по солнышку. К
семи часам приготовили завтрак, поели и начали собираться. В город отправился
десант в составе Николая Викторовича Катаргина за хлебом. Наталья Кочкина,
намаявшись с больным зубом, решилась сходить к зубному врачу. Сергей Новичков
договорился с капитаном катера к десяти утра по местному времени (далее
указываю всегда местное время) быть у причала. Уже в 9.45 начали все
перетаскивать на пирс, а десант из города еще не прибыл. Поволновались изрядно,
хотя и напрасно: Николай пришел ровно в 10, а Наталья — минут через двадцать
после него, а отплыли мы в 12.05 по причинам, от нас не зависящим. Женщин и
детей на катере загнали в трюм, а отцы командиры остались мерзнуть на палубе.
Хотя погода стояла жаркая, в море задувал холодный ветер и народ, высунув нос
из трюма на улицу, спешил укрыться в тепле. Два часа мы плыли до мыса
Котельного, где высадились наши попутчицы — две местные мамзели, а затем прошли
еще час. Те, кто сидел на палубе ужасно промерзли и приходили к нам греться.
Детвора в лице Ксюши побывала в капитанской рубке и даже успела немного
“порулить”. Сошли благополучно на берег и, расплатившись с капитаном (1 млн.
р.), стали ставить наш первый в этом сезоне лагерь. На катере мы прошли 85 км,
следовательно нам осталось пройти 120 км. Выбрали довольно сносное место на
берегу притока, на другой его стороне — болотце с утками и тайга с комарами.
Поужинали, после чего народ стал разбирать вещи. Мы распетрушили рюкзаки,
надули колбасы от катамарана и завалились спать, оставив на завтра сборку
судна.
Еще вечером д.С. выяснил что катера не ходят, а “Комета” идет прямо в
Иркутск без остановок. Решили ловить частников. Т.Н. утром пошла лечить
разболевшийся зуб. Д.К., посланный за хлебом и сухарями (купил плесневых
пряников), спросил про нее у торчащего из окна врача, и тот ответил, что не
видел. К. то же самое сказали и внутри. Замечательная ситуация: скоро катер, а
один член группы потерян. К. остался искать и тоже застрял. Выяснилось, что
т.Н. выдирали зуб в другом корпусе. Долго сидели на пристани возле катера и
ждали какого-то приятеля капитана. Купались, “валялись на досках нагретого
причала”. На катере кроме нас плыли две отдыхающие до м. Котельного и несколько
друзей капитана (ехали с ним пьянствовать и браконьерить на другой берег). К
корме была привязана лодка. Д.С. и д.Л. болтали с капитаном.
Исторические фразы:
- не называть Байкал озером, даже в шутку...
- шутить с ним нельзя...
- наливать при каждой пьянке, но не слишком много, не то расхулиганится...
утопленников обычно не находят, Байкал забирает ( на третий день рачки съедают
)...
- увидите, что в ясный день тучка за гору зацепилась — у вас не больше 10
минут, чтобы подчалить. Иначе попадете в “Горняк”, унесет на середину Байкала.
Выгребать бесполезно: якорные цепи, и те рвет.
Потом д.Л. и д.К. пошли к ним в кубрик. Вскоре красный д.Л. выглянул в соседний
кубрик ,где сидели мы , и потребовал гитару. К ним присоединился рулевой,
перепоручив катер Ксюшке.
Сидеть на палубе было холодно, поэтому д.К. и д.Ж. одолжили у капитана жуткого
вида шубы. Получилась картина a la декабристы в Сибири (или буряты во времена
первопроходцев).
На Котельном высадили отдыхающих, после чего провезли нас еще полтора часа,
подальше от бурятских лесников. Высадили со второй попытки: первый раз было
слишком мелко. Поездка обошлась в 1.000.000 рублей.
Стоянка: галечный пляж, за ним — лиственницы и шиповник, за ними поляна,
примыкающая к заболоченной дельте ручья, где мы и поставились. Фактически,
участок длинной косы. Повсюду валялся плавник. На горах длинные снежники. Много
лошадиных следов и кизяка.
В. с К. связали плот. С него поставили “племянницу”.
25.07.1996.чт.
Народы после завтрака отправились за слегами к своим катамаранам. Вынули
поставленную с вечера сеть и ахнули: попались два здоровых налима и еще
несколько рыбин помельче. Большой налим весил 4.5 кг и был длиной с руку. Сразу
рыбин сфотографировали и сняли на камеру, потом почистили и пустили в дело. До
обеда мы усердно строили катамаран, после чего стали собирать вещи. Я успела
прогуляться по берегу Байкала, обнаружила большое количество дикого лука,
тысячелистника, немного валерианы и т.д. Кедровые шишки в стланике еще совсем
зеленые, видно в этом году домой поедем без орешков. Вечером к нам на стоянку
пришли лошади, посмотрели на нас и повернули назад. Мы все бросились их
фотографировать, чем их здорово напугали.
В сети: 2 налима, 4,1 кг и поменьше, несколько белых хариусов и голомянка (с
большими желтыми плавниками ) . Всего — 8 кг (без потрохов) — самый большой
улов. Приходили лошади: около десятка кобыл с жеребятами и здоровый, на голову
выше всех остальных, серый конь.
26.07.1996.пт.
Встали в 7 утра и после завтрака отчалили, с трудом собравшись. Лодка у нас
получилась страшно перегруженная и потому совершенно неповоротливая и
неуправляемая. Промучившись с нею два с половиной часа до следующего мыса,
причалили чтобы надуть левый баллон, так как он у нас сильно травит.
Посоветовавшись, мы с папой решили далеко от берега больше не отходить,
поскольку нас капитан предупреждал, что на море существует опасность попасть
под “Горняк” — очень сильный ветер со стороны гор. Этот ураган имеет привычку
налетать мгновенно и, по рассказам местных, настолько силен, что срывает с
цепей пришвартованные катера. Капитан предупреждал: увидите, что туча за горку
“зацепилась”, сразу гребите на берег, через 10 минут начнется шторм. А мы идем
в километре от берега и за десять минут при нашей скорости к берегу подгрести
никак не успеем. Опасно. Пристав на галечный мыс подкачаться, обнаружили, что
катамаран Новичковых сильно отстал и, ожидая отставших, решили сделать тут обед.
На этом мысу имеется озерко, отрезанное от моря, с очень теплой водой. В
ожидании обеда народы искупались и половили рыбу, правда безрезультатно. Опять
видели лошадей вдалеке за “лагуной”. Мыс этот — сплошной муравейник,
напрыгавшись через муравейные тропки, мы отчалили в направлении следующего
мыса. Шли опять по большому заливу и опять далеко от берега. Потом, правда,
сообразили, что это опасно, и подошли к берегу. В основании следующего мыса
причалили, подкачали баллон и пошли дальше. Впереди нас плыли утки — целый
выводок, пока мы их не напугали. На мысу собирались встать, но не тут-то было:
то песок, то болото. Обошли весь мыс, большие суда даже на бечеве волокли, но
стоянка не нашлась. Хотели было встать на полянке в основании мыса на
муравейниках, но Кочкин нашел стоянку на оконечности мыса — с минимальными
удобствами и на песке. Растительность стандартная: лук, кровохлебка, курильский
чай и шиповник. Ставили палатки прямо на песке среди зарослей шиповника.
Поставили сеть. К берегу нагнало ветром каких-то водорослей и поэтому за водой
ездили на катамаране.
Отплытие состоялось. Первыми вышли Кочкины. Мозжоринский катамаран сильно
вилял, то уходил далеко от берега, то возвращался. Новичковы и вовсе отстали:
работа у них шла посменно, двое гребут, двое спят, потом, если сумеют
добудиться, меняются. Встали на обед на высоком галечном гребне. С одной
стороны — Байкал, с другой — теплая лагуна, которая примыкает к мысу с типично
крымским пейзажем — кедры, шиповник. Подряд несколько больших муравейников. В
лагуне у самого берега ходили окуни. Брали на кузнечика (2 шт.). Дежурные (В. с
К.) кормили противной импортной вермишелью. Купались в лагуне.
Поплыли дальше. Сперва все было нормально, потом ветер задул в лицо. У
Мозжориных катамаран маленький, и им ветер особо не мешал. Новичковы корячиться
не стали, подчалили и потянули кат веревкой (гораздо эффективнее гребли на
прямых участках и мысах. Один человек тянет весь катамаран почти без усилий).
Д.Л. упорно продолжал идти, по возможности подавляя усиливавшийся ропот
команды. В конце концов и он повернул к берегу со словами “хотите — тяните”.
Запрягли сперва О., потом меня, потом д.Л., поостыв, взялся сам. Новичковы и
Мозжорины упилили вперед, проскочив пару приличных стоянок, приняв луг возле
них за болото. Вставать они собрались у основания мыса на заросшей травой
площадке в глубине леса с комарами и видом на могилу. Д.Л. вернул их назад.
Место: группа лиственниц и луг. Палатки поставили на песке с травой. На лугу,
ближе к могиле, растет валериана.
27.07.1996.сб.
Сегодня с обеда принимаем дежурство. После завтрака собрали продукты на обед,
загрузили катамаран и пошли. Сначала попробовали как Кочкины вести лодку на
поводке, как Бобика. Дошли таким образом до середины залива, прошли надгробие
на дереве (видно кого-то тут выбросило на берег), потом, наломав по камням
ноги, решили плыть своим ходом. По стоячей воде наша лодка идет очень плохо,
виляет из стороны в сторону. С трудом дошли до следующего крупного мыса и
вылезли для подкачки левого баллона. На мысу, за деревьями, следы старой
стоянки — полянка и кострище. Переложили мой рюкзак, и мне стало совсем
неудобно сидеть, пришлось развалиться как на кресле. Прошли еще один крупный
залив и наконец догнали группу, они поджидали нас на мини-плато в глубине
залива. Устроили тут перекус, Новичковы в это время взялись перевязывать свой
катамаран. Уже во время обеда задул сильный ветер, на море поднялась волна и
стало ясно, что в такой шторм нам на море делать нечего. Отошли немного в
сторону к скалам, чтобы ветер не так задувал, и разбили лагерь. На месте
обеденного привала я обнаружила желтые маки и набрала семян. Татьяна набрала
целый веник валерианы, я последовала ее примеру, хотя, быть может, пока рано
собирать травы.
Вечером были дровяные проблемы — ходили за дровами даже наверх, на горку.
Николай с ребятами пошел на гору на экскурсию, а мы в это время начали готовить
ужин. Поели от души, посуду мыли уже в темноте.
Поначалу волоклись на веревке. У нас бурлаком была Кс. Довольный д.Л. шел
рядом. Перед крутым берегом поплыли. Новичковы продолжали ехать на д.К. К обеду
они явились со сломанным катамараном: д.К. тащил их вдоль скал, и большими
волнами им поломало слегу. На обеде задул холодный встречный ветер.
Перетащились под скалу и там встали. Новую слегу Новичковы вырубать не стали,
просто перекинули баллон ближе к центральной.
Д.К., К. и В. пошли в горы. Мы с д.С. поставили сеть и пошли ловить рыбу к
ручью возле зимовья. Туда же пришел и д.Л. со спиннингом с мухой. Не клевало ни
оттуда, ни с ката. Д.С, правда, поймал одного хариуса.
28.07.1996.вс.
Как дежурные, мы встали раньше всех — в 6 утра. После завтрака и торопливых
сборов отплыли в 9.30. Шли вдоль скалистых обрывистых берегов. Пройдя два мыса,
на третьем обнаружили Кочкиных у избушек, которые в последствии оказались
турбазой. После непродолжительных переговоров Кочкины сели в катамаран, и мы
все пошли дальше. Шли недалеко от берега, состоящего из отвесных серых скал,
среди которых изредка попадались галечные пляжики. На середине залива нас
прихватил встречный ветер. Народы свернули на берег, а мы, оказавшись далеко
впереди напротив скал, не захотели поворачивать назад и пошли против ветра до
основания мыса туда, где можно причалить. С великим трудом прошли последний
километр — ветер был настолько силен, что мы почти не продвигались вперед.
Прибыв благополучно на галечный пляж в первом часу дня, оперативно развели
костер на берегу около зарослей ольхи и просидели возле него до пяти часов
вечера. К вечеру ветер начал стихать, и я прошла до оконечности мыса на экскурсию.
На самом мысу находится старенькое зимовье, крытое шифером. Около пяти за
ближайшем мысом показались катамараны, мы очень обрадовались, так как уже
собрались было ночевать тут. Наскоро пообедали привезенным дежурными супом и
рыбой и двинулись дальше. Кочкины и Новичков решили тащить свои лодки на
веревке, а мы шли на веслах. Отбуксировали катамараны до середины следующего
залива, сели в лодки и теперь уже все на веслах пошли дальше. На ближайшем мысу
оказался кордон — конец Бурятии, начало Иркутской области и Байкало-Ленского
заповедника. На кордоне нас остановили егеря, мы разбили лагерь рядом с их
избушками. Николай и Сергей пошли улаживать проблемы с документами, а мы
поужинали и завалились спать.
Около 5 часов Кочкиным под тент угодила птица, предположительно, чайка.
Дежурные Мозжорины накормили пшенкой с изюмом, какао, бутербродами с огромными
пластами сыра и шоколадными конфетами (эти конфеты часто вспоминались потом в
эпоху горохового супа, гречневой каши и брусков колбасы на жарку). В сети порядочно
хариусов. Некоторых уже обработали чайки: поклеваны головы и внутренности.
Останавливались на турбазе. Смотритель (бурят) разрешил смотреть все, только
собак не трогать. База представляет собой 2 — 3 избы для туристов, 1 — для
смотрителя, причал и баню с рубероидной дорожкой до воды. Туристов не было.
Поболтались немного на базе и пошли дальше. Мозжорины упилили вперед, и когда
задул мощный встречный ветер, догнать их не было никакой возможности. По берегу
сплошные высокие скалы. Подчалили к небольшому пляжу под осыпью. По траверзу
скал идет тропа, вероятно с базы и достаточно далеко (вдоль тропы метки — галки
синей краской на деревьях).
Всю рыбу отправили на противень. Жарил, как всегда , д.К. Получилось по 3 шт. с
добавкой. Догнали и накормили Мозжориных (они пережидали ветер за скалами, в
начале длинного пляжа).
Повели катамараны веревкой. Мы ехали на д.Л., в Новичковский кат впрягли д.К. и
Т. Сперва пляж был нормальный, потом пошли крупные камни и плавник. Когда
тащение стало неэффективным, поплыли. Дошли до мыса с кордоном заповедника,
выплыв, таким образом, из Бурятии. Кордон представляет собой избу с двумя
егерями, один в бороде, другой в шляпе. Они спросили про документы. Документы
были глубоко, но сработало заклинание “Александр Иванович... “ (Заяц).
Сообщили, что вчера возле избы крутился медведь. Указали стоянку и мы
проволоклись до нее обратно по мысу. На стоянке — высокая трава и множество
комаров. Д.К. и д.С. взяли бутылку , колбасу и пошли на переговоры с
кордонщиками. У костра пели и прикидывали, в каком состоянии они вернутся.
Ничего, вернулись в нормальном. Т.Н. потчевала народ байками.
29.07.1996.пн.
С кордона открывается замечательный вид: виден путь двух дней — до мыса
Заворотный. Ночной туман только начал подниматься, а мы уже отчалили, так как
старались встать как можно раньше, чтобы не попадаться на глаза егерям. Шли
вдоль настоящих гор с сыпухами, обрывами и снежниками. Шли в этот раз лучше,
поскольку съели часть продуктов и лодка стала легче. До обеда прошли два мыса,
на третьем остановились на перекус. За мысом поставлена избушка в кедровнике,
вокруг все усеяно шелухой от кедровых шишек. Там, на кострище у избушки,
приготовили обед и потом два часа отдыхали на пляже. На некоторых кедрах прямо
на нижних ветвях росли шишки, правда, еще неспелые, но мы все равно сорвали по
одной (на память). После обеда прошли еще один большой залив. За мысом
обнаружили небольшую лагуну, отрезанную от моря галечной косой. За этим-то
озерком мы и разбили лагерь рядом с избушкой. Поляна между озерком и лагерем
представляет собой типичный альпийский луг, видели там молодило (Sempervivum
arachnoideum), крупку (Draba sibirica), очиток (Sedum sieboldii), тимьян
(Thymus vulgaris), большое количество бадана (Bergenia crassifolia), и т.д.
Наталья Кочкина сняла эти растения на камеру. Татьяна с Ольгой сильно
заинтересовались полезными свойствами растений и поиск семян превратился в
лекцию о пользе лекарственных трав.
Обедали у избы. Сплошные кедры. Шишки еще не зрелые. Кс. увидела на песке
могилку (насыпь из песка и камни по кругу) и принялась всех подряд хоронить по
этому образцу. Гречка. На кордоне говорили, что на мысе Заворотном и еще где-то
есть озера, одно с рыбой, другое без. Мы решили, что рыба в первом. Встали за
мысом с озером, у избы. В избе записки: “Ничего не трогать” и “Медведи есть”.
Озеро порядком пересохло. Дно каменистое, на рыбу никаких намеков. Д.С.
все-таки поставил там сеть. На следующий день вытащил совершенно пустую.
Немного клевало в Байкале, в сумме 6-7 белых хариусов.
30.07.1996.вт.
С утра погода ясная, солнечная. Отплыли с намерением пофотографировать берега.
Сделали два кадра, прошло часа полтора и причалили к берегу на “технический
перерыв”. Рядом с нами причалили Новичков и компания, а Кочкины вышли в
открытое море, держа путь прямо на мыс Заворотный. Уладив все свои дела, мы все
собирались уже отчалить, как вдруг на нас внезапно налетел туман. Впечатление
такое, как будто на нас села большая грозовая туча, стало сразу сыро, холодно и
темно. Видимость — метров 40, не больше. Решили держаться вместе, Николай повел
катамаран на веревке вдоль берега, мы же пошли на веслах за ними. Туман скрыл
от глаз солнце и берег, мы видели только самый край галечного берега. Шли так
часа два. Катаргин, шедший по берегу, видел медвежьи следы, говорит, что это
была медведица с медвежонком. Потом наткнулись на следы высадки Кочкина. Еще
через полчаса прибыли на мыс Заворотный, где нас встретили Кочкины.
Посовещавшись, решили плыть дальше. Из-за тумана впилились в длиннющий узкий
залив в центре мыса, в этой бухте находится геологическая база. Там, на
причале, стоит огромный катер (видно, научный) и народ у гаражей пьет чай. Нам
сказали, что база на консервации и что мы не туда идем. Вышли из бухты и за
поворотом остановились на обед. Надеялись, что после обеда туман рассеется, но
не тут-то было. Так, в тумане, и продолжали идти. Шли еще два часа до длинного
узкого мыса. Поскольку шли вдоль берега из-за тумана, прошли вдвое больше
положенного по километражу. Все измотались порядком и решили вставать на мысу,
чтобы утром без тумана идти через залив напрямик. Невдалеке от стоянки
оказалось озерко, где народ устроил баню. Мальчишки встретили там зайца и
попытались его изловить, но где там! Разве за зайцем угонишься! Поставили сеть,
поужинали и легли спать.
На воде прихватило туманом. Шли вдоль берега. На мысе Заворотный ждали
Новичковых с Мозжориными и снимали бурундука. Под вечер опять туман и длинная
коса. Д.Л. посмотрел на карту, увидел какие-то черточки вдоль берега и решил,
что все это — такие же косы. На первой приличной стоянке встали. Озеро (с
утками в камышах) и горелые деревья.
31.07.1996.ср
Отчалили в 10.00 с твердым намерением доплыть до метеостанции на мысе
Покойники. До ближайшего мыса прошли километра 4, где обнаружилось очередное
маленькое озерко с теплой водой, где народ и искупался. Через 20 минут отчалили
и шли около десяти километров по огромному плесу. Наталья Кочкина на этом плесе
утопила кроссовку. Перекус устроили в основании мыса на галечнике рядом со
скалами, обрывами спускающимися в море. Дальше таких удобных стоянок долго не
предвидится. Пока дежурные готовили ужин, свободные участники похода принесли
дров и пошли фотографироваться на скалы. Потом была попытка со стороны Татьяны
залезть в лабаз, находящийся рядом с костром. Во время обеда налетел легкий
туман. Сразу после выхода выяснилось, что сиденье у папы положено не так и нам
пришлось причалить к берегу. Вдруг раздались крики из-за мыса с катамарана
Кочкиных. Уложив рюкзак как положено, пошли дальше и увидели на следующем пляже
среди скал катамаран Кочкиных. Оказалось, что Ксюшка упала с лодки в воду. Пока
ждали, когда переоденется Ксюша, несмотря на легкий туман, сфотографировали
скалы и вылезшего на них Ваньку. В скалах стали часто попадаться довольно
глубокие пещеры и трещины. Дальше путь лежал вдоль скалистых утесов и
травянистых горушек, на которых громко стрекотали кузнечики. Час шли вдоль
утесов, потом вышли в последний залив. Пересекли его по прямой и от следующего
узкого галечного мыса увидели поселок в глубине залива.
Остановились недалеко от метеостанции около недостроенного дома в горелом лесу.
Без удобств, но зато с дровами никаких проблем. Разведка отправилась в
неприятельский лагерь, а мы спокойно стали ставить лагерь. Вечером к нам
причалили местные рыбаки и сообщили, что на самом деле из Иркутска к
метеостанции можно попасть либо катером, либо “Кометой”. И то и другое,
разумеется, стоит дорого. Сказали, что до перевала час ходьбы, а на перевале —
аж восемь часов вверх лезть надо. Пообещали на завтра рыбы привезти. Разведка
пришла ни с чем.
Д.К. жарил блины. Делил сперва по 1/3 на человека, потом по 4 на 5 человек.
Отплыли в 10 ч.10 мин. и вскоре встали купаться в заболоченном озере. В 2.12
встали на обед у начала скал на мысе Саган-маран(?).
Т.Н. потеряла башмак. Мозжорины проплыли рядом с ним, но не подобрали. На пляже
— небольшая смотровая вышка. По верху скал — тропы. К. с В. собрались полазить
по скалам со страховкой из ремня и веревки. Их не пустили: с переломами
возиться не хотелось. Тогда ушли просто по тропе, куда-то запропастились и
задержали отплытие на 15 минут.
Шли вдоль высокого скалистого берега с пещерками. Вскоре после выхода произошло
небольшое ЧП: свалилась в воду Ксюшка.
Дошли почти до м. Покойники (на нем — метеостанция “Солнечная”). Встал вопрос о
стоянке и начались дебаты между д.С. и д.К. На берегу была стоянка (возле
недостроенной избы), и д.К. хотел вставать здесь, чтобы потом не возвращаться,
когда пойдем к перевалу. Д.С. невнятно предлагал идти до станции. Минут пять
дрейфовали. Д.К. бесился, д.С. туманно что-то отвечал, соглашаться не
соглашался, но и ничего толком не предлагал. Д.Л. занял позицию “пусть сами
решают”. Встали наконец. Возникла другая загвоздка: кто пойдет на станцию. Д.С.
хотел идти один, без документов, и безо всякого формализма кого-нибудь
порасспрашивать, попробовать договориться с трактором. Д.К. же собирался
явиться официально, с документами (а в документах он был записан как
руководитель, поскольку он писал Заяцу) и при полном параде, а не в рваных
тренировочных штанах и с седушкой. Началась дискуссия с применением
идеоматических выражений (...что ты дурью маешься... бомжа корчишь... хуже
Лешки маленького...). Кончилось тем, что привели себя в более-менее божеский
вид и пошли вдвоем. Д.С. хотел прихватить еще и Т.
Явились двое со станции (один — здоровый бурят, недавно уволенный лесничим за
пьянство и снабжавший рыбой все местное начальство; второй, седой, в штормовке,
кепке и очках, похоже, метеоролог). Сказали, что за хребтом дожди, показали,
как идти к перевалу, пообещали рыбы (утром отдали первую из десятка сетей —
хариусы и здоровые омули. За кружку спирта). Вернулись д.С. и д.К. Выяснилось,
что в заповеднике знать не знают кто мы такие, никаких указаний насчет нас не
было. Лесничий предложил ждать сеанса связи для выяснения личностей.
1.08.1996.чт.
Рано утром рыбаки действительно привезли рыбы (за кружку спирту). Николай и
Наталья пошли в поселок к леснику получать разрешение на пребывание в
заповеднике. Вернулись злющие — у нас, оказалось, не было ПИСЬМЕННОГО разрешения
директора заповедника, а по устной договоренности в заповеднике находиться
нельзя. В общем, без бумажки (с номером и печатью) мы букашки. Полдня
волновались, уже строили планы остаться на Байкале или украдкой уйти за
перевал, но на следующем сеансе связи с заместителем директора выяснилось, что
письмо не нашли, но нам разрешили пройти маршрут, если мы заплатим деньги — 5
долларов в день с человека. Тут же расплатились, пообедали и потащили первую
партию вещей к перевалу. Новичковы и Катаргины ушли первыми, оставив нам с
папой ЦУ по поводу тропы. Мы, следуя их указаниям идти прямо к высокой горе,
конечно сбились с тропы и с тяжелыми рюкзаками прыгали через бревна, проклиная
все на свете. Папа несколько раз ходил на разведку и, наконец, нашел выход на тракторную
заросшую дорогу, по которой надо было идти на перевал. На дороге не встретили
никаких следов Кочкиных и компании. Дорога представляет собой просто хорошо
набитую тропу, вторая колея уже почти полностью заросла. Шли сначала по
березовому и ольховому мелколесью, прорастающему взамен горелой лиственничной
тайге, потом, ближе к ущелью, появились крупные деревья и кедровый стланик.
Дорога стала круче, местами появились небольшие каменистые склоны. Дошли до
первых больших живописных валунов на входе в ущелье, бросили рюкзаки и пошли
назад, изнывая от жажды, так как не встретили никакого ручейка. Видели
пересохшее русло, за которым кто-то шуршал, я подумала, что это местные собаки,
увязавшиеся за нашими товарищами, идущими впереди, но папа сказал, что это медведь.
Обратно возвращались 1 час 15 минут. Пришли в лагерь, где нас встречали
Наталья, Ольга, и Ксюша Кочкины. Около десяти пришли остальные и сказали, что
мы прошли очень мало, по сравнению с перевалом это семечки. Они поднимались
часа четыре от того места, где мы бросили вещи и то не дошли до перевала.
После позднего ужина все расползлись по палаткам, так как очень устали.
Какао, блины — 2,5/чел. С утра т.Н. и д.К. пошли к лесничему. Мы у них нигде
не зарегистрированы, Заяц в отпуске, его устное разрешение ничего не стоит,
никто его не слышал. Вместо Заяца правит некто Серов, заказное письмо
неизвестно где. Лесничий из казаков, бородатый, честный и не в ладах со всей
округой. Не курит, не пьет, на лапу не берет. Закрыть глаза или “проворонить”
не может: сразу покатят бочки из рыбнадзора, а он и так еле держится на месте.
Уехать сложно: катера почти не заходят, а чтобы причалила комета, нужно 220.000
на каждого! + 2 ведра хорошей рыбы (с “племянницей”, да под носом у лесника это
нереально). Практиканты — гидробиологи, стоявшие возле станции, не могут уехать
уже неделю. Лесник предложил ждать следующего сеанса — авось что выяснят.
Начали возникать различные идеи, что делать дальше: плыть в Ир и идти по
Иркуту, идти по заповеднику нелегально, д.С. отправить телеграмму, или,
пользуясь служебным положением, захватить рацию и по ней натравить на Заяца
ФАПСИ.
Д.С. и т.Н., прихватив конфет для детей лесничего, пошли на очередной сеанс
связи. Пока их не было, закоптили омулей и хариусов.
Все утряслось. В заповедник пустили, правда за 3 доллара с человека в день (за
7 дней). Пообедали и потащили ненужные для ночевки вещи на перевал. В лагере
остались т.Н., Кс. и О. Шли сперва через лес по найденной д.К. тропе., вскоре
мы ее потеряли и через лес вышли на старую тракторную дорогу. Лес горелый.
Дорога перешла в тропу, тропа пошла в гору.
Перевал Солнцепадь считается детским. Так оно и есть, налегке через него
шастают все, кому не лень. Но под рюкзаками это как-то не чувствовалось. Хуже
всех было д.Л.: он, кроме рюкзака, тащил еще и слеги от катамарана.
В описании сказано, длиной он 8 км., состоит из 3 подъемов и 3 долин, заметный
подъем длится 300 м. Заметный подъем был все время. Отсчитали 3 ступени и
оказались на каком-то гребне. Решили было, что вот он — перевал. Потом
сориентировались — только первая ступень.
С самого лагеря за нами за нами увязался местный пес, откликавшийся на Шарика.
Всю дорогу гонял белок. В лагере он появился еще утром вместе с черной псиной
поменьше. В поселке предупреждали, что собаки добрые и могут увязаться за кем
угодно. А местным потом бегать за ними за перевал. Поэтому гонять Шарика начали
еще на стоянке и какое-то время продолжали на тропе. Когда его стали отсылать
домой к хозяину, направился к д.К. и разлегся возле него.
Попадались гадюки. Было немного полузеленой брусники. Лесник предупреждал,
чтобы воду из ручьев не пили: он недавно попил, а вечером слег с отеком горла.
Ни поесть, ни подышать. Тем не менее, пили — и из ручьев, и из бутылки на
каждом привале. Шли по времени, до 7.30. Туда — 4.5 ч., обратно — 2.5. Вещи
свалили неподалеку от тропы. Вернувшись, попили Байкалу, чаю, поели макарон и
расползлись по палаткам. Мозжорины, которые вышли чуть позже нас, с д.К.
“тропы” вскоре сбились, 1.5 ч. ломились по мелколесью и успели только к началу
подъема. Т.Н. преподнесли найденный на перевале башмак.
2.08.1996.пт.
После подъема — экстренные сборы, после завтрака, в 9.30 выход.
Сначала шли от лагеря перпендикулярно побережью по направлению к высокой горе.
Тропа плохая, вернее, ее совсем нету. Так шли с полчаса и, наконец, вышли на
тракторную дорогу. За полтора часа достигли того места, где у нас лежали вещи и
убедились, что они целы. Ходили предположения, что ночью прийдет росомаха и
слопает все продукты, оставленные в рюкзаке. Предположения не подтвердились и,
отдохнув и оставив часть вещей там, двинулись дальше. Мне пришлось взять каркас
от катамарана и он так меня доставал на тропе, что я навернулась с рюкзаком
прямо на сыпухе. Срочно связали ручку к этим палкам и пошли дальше вровень с Кочкиными.
Идти на перевал очень тяжело — жарко, на солнце прямо невозможно лезть вверх.
Тропа идет все время вверх, местами встречается сыпуха с мелкой щебенкой. На
первую ступень перевала лезли четыре часа мелкими перебежками. Передохнув минут
двадцать, дождавшись Кочкина, пошли дальше. Вторая ступень начинается
горизонтальным участком, тропа идет по руслу пересохшей речки, местами прямо по
дну. На такой гальке наткнулись на гадюку. Она сделала попытку напасть на нас,
но мы отошли
в сторону, и она уползла. Чуть дальше от нас убежали бурундучки — два маленьких
полосатых грызуна, они видно сидели на тропе, когда мы подошли. Вторая ступень
закончилась мини-перевальчиком, за которым находится небольшой спуск, а потом
длинный довольно крутой подъем, сыпуха с почему-то светло-кремовой щебенкой. На
последнюю ступень идти особенно тяжело из-за крутизны и плохой тропы, которая
проходит прямо по краю обрыва. До родника на тропе ползли почти “на четырех
костях”. Попили водички из родника и через полчаса дошли до места, где вчера
народ оставил вещи. Прямо на тропе валялись слеги от больших катамаранов и наш
маленький рюкзак, который нес Сергей. Посидели еще немного и через полчаса
залезли на перевал, где сложена пирамидка из валунов (обо). На перевал от
подножия поднимались шесть часов. Подождали Кочкина, посоветовались, куда идти,
он оставил свой рюкзак наверху и пошел встречать Наталью. Мы же пошли вниз,
туда, где виднелась рыжая кочкинская палатка. Дошли до мыса благополучно, нас
встретила Ольга с кружкой какао. Отдышавшись немного, поставили палатку и
начали разбирать вещи.
Вымотались прилично и стало ясно, что вторую партию вещей из-за перевала нам
сегодня не доставить на Лену. Поскольку продукты остались за перевалом,
перенесли наше дежурство на сутки. Вечером, следом за нами, пришла лесничиха с
сыновьями. Они искали черемшу. Сообщив нам, что давление падает и что тут
растет золотой корень (Rhodiola rosea), “аборигены” удалились, а мы воочию
наблюдали понижение давления ночью — пошел дождик и поднялся сильный ветер. У нашей
палатки колья повыдерало, и мне пришлось вылезать ставить их на место.
Второй день перехода им. Сизифа. Д.К. с палкой опять устроил гонения на
Шарика. Заправились овсянкой и около 9 ч. вышли. На этот раз со слегами были
д.С. и д.К. На дорогу опять вышли поплутав. У мозжоринских вещей довольно долго
ожидали Кочкиных. Впереди шли В. с К., за ними — Т. Шли и гадали, кто поел
продукты: медведь, росомаха или Шарик. Никто, однако, не позарился.
Перевал оказался неподалеку от вещей. На нем — тур и стрелка (выложена из
камней). Стрелка, как позже выяснилось, указывает дорогу не к Лене, а к
зимовью. Во вторую ходку Т., К., и В. ее переложили.
Калашников утверждал, что за перевалом леса нет, рубить слеги не из чего.
Потому и тащили на себе длинные палки по узкой извилистой тропе. И весело было
обозревать сверху вполне приличную лесотундру, размышляя о целесообразности
проделанной работы. Правда, на таскание бревен и строгание слег ушел бы день,
но в тот момент это не вспоминалось.
Первоначально хотели встать не сразу за перевалом, а пройти до водопадов, но
поскольку поблизости их не наблюдалось, а сколько до них топать — неизвестно,
встали на первом попавшемся кострище. За неимением чая развели какао.
Мозжориных и д.Л. с т.Н. еще не было. Д.С. ушел искать водопады, и вернулся,
так и не найдя их. Поставили палатки и пошли за оставшимися вещами. Д.С. по
дороге купался в озерке (у берега — 3 метра тины) и всех агитировал на это. У
вещей встретили д.Л. и т.Н., а на самом перевале нас догнали 3 местных со
станции и 2 собаки. Шли в зимовье.
Стоянка на высоком берегу. Лесотундра. Редкие лиственницы, в основном же
карликовая береза, кустовидный можжевельник, курильский чай и лишайники, в
основном ягель. Скалы слоистые.
3.08.1996.сб.
С самого утра папа, Катаргин и Кочкин ушли за перевал за вещами.
Пошел противный мелкий дождик. Мы копали золотой корень, которого тут так
много, что, кажется, набей корешками товарный поезд, тут и не убавилось бы. С
обеда мы заступили на дежурство. Гонцы вернулись с перевала к двум часам дня. К
обеду дождь кончился, вылезло солнышко и мы спокойно собрали катамаран и вещи.
После обеда к нам пришла женщина из Иркутска, которая путешествует одна на
моторке по Байкалу. Говорит, что сейчас на море сильно штормит. Нам очень
сильно повезло, что погода на Байкале у нас была хорошая. Вечером был
праздничный ужин с песнями и блинами, после чего Леша мастерски играл на
гитаре.
С утра и почти до обеда — дождь. Собирали катамараны. Д.К. с д.Ж. ушли за
остатком мозжоринских вещей. Вчера местные заикнулись о золотом корне. Он
обнаружился, и в значительных количествах. Возникали разногласия, чистить его,
или не надо. Придумывали, как протащить корень через кордон. Например, была
идея зашить его в подкладку или в пояс и посильнее побрызгаться средством от
комаров, дабы собаки не учуяли. Рыба не ловится: река слишком мелкая, а сужений
со струями поблизости нет. В. с К., а потом и д.С. дошли до первого водопада.
Пытались ловить там — тоже ничего. Сеть ставить не стали, оставили там.
Приходила отдыхающая со станции с 2 псами. Плывет на моторке вокруг Байкала.
Соорудили чучело Свиридова из его же коробки из-под чайника (пошла на голову),
рюкзака, свиридовского спасжилета и весел. Т. била Свиридова по носу. Устроили
праздник в честь того, что все благополучно перекинулись.
4.08.1996.вс.
Отдежурили с утра и отдраили котлы, собрались и вышли под гадким мелким дождем.
Лена представляет собой мелкую речку шириной метров тридцать, сплошной
шкуродер. Большую часть пути до первого водопада (примерно 8 км) прошли пешком
по дну. Папа успел грохнуться в воду, когда проводил лодку. первого водопада
нас ожидал Николай. Причалили к правому берегу, обнесли водопад,
сфотографировали его и пошли дальше: мы — пешком по дну, Николай — пешком по
горам вдоль реки. Через десять минут на правом берегу на больших скалах увидели
ребят в ярких синих и фиолетовых плащах. Причалили, оказалось, что это второй
водопад и тут будем обедать. Во время обеда Колька с Лешкой ловили хариусов под
водопадом на кузнечиков. После непродолжительного обеда поплыли дальше. Дошли
до третьего водопада, первую его ступень прошли без приключений, а вот вторую
пришлось долго обносить по левому берегу. За третьим водопадом слева впадает
ручеек — вода падает на скалу с двухметровой высоты. Сразу за притоком
небольшой порожек, который следует проходить слева по струе. Это, считается,
четвертый водопад, а метров через 500 — пятый, который обносится справа.
Шестой, последний, водопад — простая мелкая шивера, которую мы прошли без
приключений. Дальше начался противный мелкий участок реки, где мы большую часть
пути прошли пешком по дну. После последнего водопада прошли полтора часа и
встали лагерем на входе в каньон на правом повороте реки. Лагерь разбили прямо
на гальке, а за дровами Катаргины лазили на гору и скидывали сухостой на берег
с вершины. Вечером до поздна сидели у костра — сушились, попутно рассказывая
разные анекдоты, в том числе и застольные.
Свиридова сожгли. Мозжоринская раскладка, как всегда, роскошна: пшенка с
изюмом, сыр, конфеты “Белочка”, какао.
Все 3 водопада обнесли. На втором обедали. Раскладка была д.Л. Фактически, этот
обед ознаменовал начало горохо - гречневой эпохи. Первая рыба: д.С. вытащил
небольшого ленка.
Чуть не утопили новичковский рюкзак - К. выловил. Затем на одном из порогов
новичковский кат застрял и В. вывалился за борт, правда сразу залез обратно.
Раньше, еще до обеда, свалился д.К., а К. прилично окатило водой.
До обеда плыли Мозжорины, д.Л. с т.Н. и д.С. с д.К., после обеда сели В., К. и
Т., а д.К. отправили с остальными по тропе вдоль берега.
Встали на галечном пляже под скалами в начале каньона, немного не доходя
правого притока. Приток, как и все, почти пересохший, течет в высоком каньоне.
Д.К. со скал бросал дрова, потом, спускаясь, свалился сам. Д.С. с В. поставили
сеть в яме под скалой. Уха и сушка (на втором костре под скалой, с первого д.Л.
выгнал).
5.08.1996.пн.
Вышли последними — пропускали народ вперед, чтобы не толкаться в порогах. Река
очень мелкая — приходится часто вылезать и тащить лодку по дну. Стали
появляться нормальные пороги с прижимами и довольно большими валами. До 14
часов шли спокойно, фотографировали пейзажи и прохождение порогов. На обед
встали на левом повороте реки на гальке. Леша поймал нескольких хариусов на
кузнечиков, а Ксюша очень их жалела, даже требовала отпустить рыбок. На обеде
выяснилось, что гидрокостюм у меня прохудился окончательно — дыра на пятке
настолько велика, что можно палец просунуть. Кое-как залепили разошедшийся шов
и отчалили. Прошли до семи часов и встали на левом берегу на приполке. Новичковы
пытались поставить сеть напротив лагеря за шиверой. Мы с папой лазили наверх,
хотели сфотографироваться, но вид там не очень хороший и освещение неудачное.
Пока не село солнце, сушились. После ужина и блинов народ устроил песнопение.
В сети хариусы и ленок на 1,8 кг. Поначалу часть группы шла пешком, но
вскоре все поплыли (вернее потащили катамараны по мелям с полными сапогами
воды). В 1.30 — обед. Ленка запекли в бумаге, остальную рыбу зажарили. Через
час Кочкины встали подождать остальных и половить рыбу на повороте после
порожка. Там и остались. место хорошее, под заросшей ягелем горой. Рыба в струе
есть, но на искусственную муху брала плохо. У д.Л. — 2 шт. за весь день, у
остальных — по нулям.
Вечером пели. Дрова сыроваты. По 2 блина, уха, гречка.
6.08.1996.вт.
Роковой день. Опять с утра вышли последними, но очень быстро обогнали всех и,
протаскивая катамаран по дну, ушли далеко вперед. К часу дня остановились под
скалой подождать отстающих, но потом решили пройти подальше, а то скала может
вдруг на голову упасть. Вошли в порожистый участок каньона, пороги шли без
просмотра и спецэкипировки, как последние чайники. Остановились подождать народ
среди скал, где я нарвала дикого лука на обед. Выяснилась причина отставания
народа: они шли пороги осторожно с просмотром, многие пороги они вообще
проводили.
Решив идти еще 15 минут до обеда, пропустили их вперед выбирать место.
Дошли до следующего порога, где стояли Кочкины на страховке, удачно зашли в
слив, но я не успела отгрести влево и нас в прижиме притерло к скале бортом со
всеми вытекающими отсюда последствиями... Не успели мы сообразить, что же
произошло, как вдруг очутились под водой. Мне чем-то жестким стукнуло по
голове, потом я почувствовала как с меня сдирает очки. Тут до меня дошло, что я
под водой и мне надо наверх всплывать. Бросив мешавшееся весло, вынырнула между
колбасами катамарана. Вода тащила лодку на скалу, я ногами нащупала дно и тут
меня почему-то снова затащило под баллон. Вынырнув сбоку катамарана, я
уцепилась за баллон и, когда лодка подошла к берегу, ухватилась за протянутое
Натальей весло. За лопасть весла я не удержалась, рухнула в воду и очутилась на
камне. Попытавшись встать, поняла, что в гидру налилось
столько воды, что я сама не вылезу. Хорошо, подоспел Алешка, он меня и выволок
на берег. Отжавшись, наблюдала, как папа с Кочкиным на противоположном берегу
переворачивал катамаран. Потом папа меня подобрал и мы благополучно дошли до
обеденной стоянки. Разложили вещи на просушку, произвели ревизию: потеряли мои
очки и ручку от спиннинговой катушки, промочили непоправимо сахар. На этом
потери закончились. После обеда шли часа два и встали на правом берегу на очень
каменистой поляне. У Кочкиных тоже авария - разошлись швы на днище катамарана.
После ужина я, Татьяна и Николай Катаргин-младший долго сидели у костра.
Собачий холод, а от дров никакого жару. Эпопея с поплавком: вчера он
зацепился и оборвался, а сегодня д.К. загорелся идеей его вытащить. Взяли мы
мозжоринский катамаран, перекинули выше по течению, отплыли, встали поперек
струи и позорно скатились вниз. Меня из гребцов погнали, взяли К. Второй раз
проблем не было. Д.С. научили пользоваться камерой и Кочкиных впервые снимали
со стороны. Два порожка провели: габаритный непроход плюс прижим. Мозжорины
первый проскочили, на втором кильнулись. А. утопила очки и саженцы. Новичковы
ушли вперед, зрителями были Кочкины. 2 литра сахара намокли и впоследствии
пролились на тент. Тент вымыли, а остатки сахара варварски вылили. Проплывали
достаточно глубокую пещеру. Встали на лугу. Полно кузнечиков на наживку.
Ловить ходили вверх по течению на поворот. У В. брали на пластмассовую муху, но
сходили: крючок был слишком близко к пластмассе.
7.08.1996.ср.
До обеда Кочкины чинили катамаран. Вышли в 14 часов все вместе, на перекатах
мешали друг другу и вели себя как абсолютные чайники. Характер реки существенно
изменился — базальт сменился песчаником, скалы отошли от берега и стали положе
и выше. Обогнали наших на раздвоении реки, пошли по левому руслу. Шли по нему
минут 40 и неожиданно вышли к слиянию трех проток - левого , правого русла и
Малой Лены. Тут, недалеко от слияния, на правом берегу хорошая стоянка, где мы
прождали отстающих 20 минут. Подплыли Кочкины, достали карту и после совещания
пошли дальше. Выходили со стоянки под проливным грозовым дождем, но через 10
минут вышли из-под него и поплыли по солнцу. Справа появились кирпично-красные
обрывы. Течение реки стало очень сильным — лодки шли со скоростью не меньше 10
км/ч. Встали на стоянку на левом берегу сразу за левым притоком. Мы поставили
палатку прямо на тропе.
Булычовский день рождения. Полудневка: Кочкины подшивали швы на катамаране,
ободравшиеся на шиверах. Бесполезное занятие — ловить рыбу утром. Обед (с ухой)
в 1.30, после него вышли. Каньон кончился. Дошли до Малой Лены и там попали под
дождь. Там же подсчитали, сколько еще до конца. Вышло 286 км. на 6 дней,
притом, что течение внизу скорее всего слабое. Д.С. привязался по схеме на
фотографиях и с тех пор не выпускал ее из рук. По его мнению, мы все время шли
вровень с группой, которая эту схему состряпала. Река пошла мелкая и широкая.
Встали в 6.30 из-за ямы под скалой, единственной за несколько километров.
Место: галечный пляж и островок через протоку. Подальше от берега — гора,
поросшая голубикой. Комары. Никаких признаков рыбы. У Т. вчера сломалась
пластмассовая “небьющаяся” миска, а еще раньше — кружка. К. соорудил ей
инструмент из кофейной банки и проволоки.
Д.К. хотел по случаю праздника сделать торт: напечь круглых блинов и сложить
стопкой с прослойками из черничного варенья. Но варенье куда-то запропастилось.
Д.К. обиделся, напек половин и выдал всухомятку. В. с К. травили гречкой с
тушенкой (так как из всех запасов гречки было 5:1 — К.)
8.08.1996.чт.
Вышли в 10 часов. Сразу за стоянкой начинаются порожки, довольно серьезные, с
прижимами и камнями посреди русла. Со светло-желтых песчаниковых обрывов часто
доносится запах рододендрона Адамса (Rhododendron Adamsii), если бы не дикая
гонка, можно было бы высадиться и набрать этого растения. На очередном пороге
вылезли осмотреть прижим, я отошла в сторону и обнаружила в зарослях ивы хилый
кустик рододендрона Адамса, который я и ободрала, оставив несколько веточек на
развод. К двум часам вышли на участок реки, где кончаются горы и начинаются
болота. Устроили обед на гальке. Пока мы готовили обед, народ развлекался — кто
ловил рыбу, кто поехал на другой берег. Дамы были в восторге от моей находки,
очень сильно жалели, что не набрали рододендрона себе домой. После обеда минут
двадцать шли вдоль горушек и обрывов, но потом опять начались болота. Берега
понизились, горы отошли в стороны, с воды их уже почти не видно. Река стала
больше петлять, раздвоилась. Мы пошли по левому рукаву, как по более
полноводному. По карте следовало бы идти по правой протоке, но она больно
мелкая. Сначала шли нормально, но потом на пути стали попадаться завалы и
бревна, нависшие над водой вроде моста. Приходилось нагибаться, уворачиваться,
пока большой завал через все русло не преградил нам путь. Собравшись вместе,
отцы командиры перетащили груженые лодки через бревна, и мы по очереди,
соблюдая дистанцию, осторожно пошли дальше. У первого же бревна,
перегородившего реку, на рыжем катамаране произошла авария — по непонятным
причинам за борт свалился Колька. Мы шли за ними и чуть было не въехали в них в
такой критический момент. Хорошо, что успели перегрести струю и попасть в улов.
Дальше пошли еще осторожнее. Шли таким образом минут сорок до слияния проток,
где и решили встать на левом берегу чуть ниже стрелки, там оказалась старая
стоянка с кострищем. Долго готовили ужин, ели уже в темноте. Николай жарил рыбу
и страшно ее пересолил. Новичковы взяли у нас лодку и, накачивая ее, потеряли
клапан (он в последствии нашелся — дома мы его обнаружили во внутреннем баллоне
левой колбасы, видно, во время подкачки он провалился). Пришлось заменять.
17 кило рыбы в сетке (29 штук). В основном хариусы, но есть уже какие-то
сиговые. Много манной каши. Нашлось варенье: оно было завалено дровами и
камнями. Собирались выйти в 10, вышли в 10.19 (Новичковы, остальные и того позже).
В 3 минутах ходу от ночевки хорошая стоянка с баней. Перед одним хорошим
прижимом (судя по всему, порог “Скалолаз” 4-й категории, прижим на косые скалы)
сели боком на камень и т.Н. по инерции вывалилась на мелководье. Третий киль в
нашем экипаже. О. одно весло (наше) уже сломала, теперь соскочило с древка
второе и зацепилось за камни на довольно сильной струе перед омутом. Д.К. с
т.Н. долго вытаскивали его. Выходили, держась друг за друга и распевая “Шумел
камыш”. Из гор выходим. Обедали на косе. Кс. стращали жуками — дровосеками.
Уха.
К. потерял весло, мы его выудили. Д.С. искупался: их прижало к берегу, а с
берега торчала елка, причем д.С. досталась самая узкая часть. Все пригнулись,
Т. треснуло по плечу. Д.С. же стал через него перелезать, но пока лез, кат
уплыл. В полете сбил спас и вынырнул уже с ним. Сразу потребовал сухие штаны.
Река то и дело распадается на протоки, по берегам и на рукавах — завалы. Один
обносили — не разгружая, по гальке и через два бревна. Вскоре после этого
завала, под елкой, выпал новичковский спас. Д.С. и К. потянулись за ним
одновременно. Ненакачанный баллон под К. подогнулся, и он оказался там же, где
и спас. Потом ходил встречать Кочкиных на середину реки. Встали в тайге с
комарами. Потери за день: 3 человека искупавшимися, у Новичковых в рюкзаке
пролилась бутылка с подсолнечным маслом. Т. выжала пол-кружки только из
свитера. Рюкзак всю ночь держали на течении, но толку от этого было немного. У
Мозжориных вышибло клапан левого баллона катамарана. У Кочкиных опять распоролись
швы. Пришлось сдувать, отбиваясь от комаров, оба баллона, шить, а наутро опять
накачивать.
Сеть ставить негде: мощное течение. Д.С., правда, хотел бросить в заливчике
повыше. Протащился туда, задумчиво посмотрел 20-сантиметровые глубины и
повернул в лагерь. Д.К. жарил рыбу. Недожарил, зато пересолил. Получилось по 2
- 2,5 шт. на человека.
9.08.1996.пт.
Опять дежурство, для нас это катастрофа — мы медленно собираемся, а тут еще и
готовь, и котлы чисти. Потеряли железную мочалку, а у нас молоко пригорело. Все
утро котел отдирали. Народы, разумеется, ушли раньше нас, а у нас опять
проблемы — на днище колбас разошлись швы и клапан вылетел. Вышли на полтора
часа (!) позже всех. Поскольку и помпа тоже вышла из строя, папе пришлось
надувать катамаран как детский воздушный шарик. Река, к нашему счастью, стала
глубокой и спокойной, но очень извилистой. Шли по такой реке на веслах 2.5
часа, появились по берегам невысокие склоны с кирпично-красными обрывами. Даже
галька на дне стала такой же красной. За левым поворотом реки почуяли дым и
вскоре увидели наши лодки — догнали группу на перекусе. Оказалось, что нас ждут
всего минут сорок. Пообедали и отправились дальше. Сразу после выхода у
Кочкиных опять ЧП — упал спиннинг в реку. Мы оперативно отреагировали на эту ситуацию
и быстро вытащили удочку со дна, благо там было мелко (я с катамарана достала
рукой спиннинговую катушку, глубина там по плечо). Народ устроил на лодках
тихий час, а мы из-за этого обогнали их на целый час без каких-либо усилий.
Река стала совсем лесная, спокойная, как в Карелии. Сначала шли своим ходом (по
течению), потом, заметив у берега сети, вылезли на галечный пляжик на левом
повороте реки. Там, видно, была стоянка местных рыбаков — совсем нет места для
палаток, но имеется остов навеса. В старом кострище остатки консервной банки и
разбитая пивная бутылка. Прождали группу 35 минут, ожидая приближения грозы,
ибо гремело уже с час. Посоветовавшись с народом, решили идти до первой сносной
стоянки и разбивать лагерь, так как на воде под ливень попадать никому не
хотелось (пожалуй, только один Кочкин выступал против такого варианта — он
хотел пройти еще полчаса). В 19.30 разбили лагерь за 20 (!) минут. Рекорд. Пока
я разбирала вещи и штопала носок, в гости заглянула Ксюша. Ей было очень
интересно посмотреть на нашу палатку и поболтать со мной. Серьезного дождя так
и не было, но перед ужином он все же поморосил немного.
Д.Л. встал пораньше и дул катамаран. Вчера была небольшая инаугурация
разбавленного спирта. Хотели мозжоринскую лимонную, но д.К. не дал, оставил
утопленникам. Манка с курагой и бруски сыру. В 10.36 отплыли. Река — череда
плесов и шивер. Пейзаж — чахлая равнинная тайга.
Заобедали в 2.15. Мозжориных долго не было. Они, как обычно, задержались со
сборами. Когда все уже уплыли, начали качать катамаран. А он не качается. Уж
решили, что баллон с дырой. Оказалось, что насос не качал.
Вскоре после обеда загремело, а к 7 неприятного вида туча была почти над нами.
Стали искать стоянку. В реке — 3 сети с 2 дохлыми рыбинами. Встали на пляже, в
ивняке. После обеда (с блинами) немного разлили, после чего д.К. довольно
связно прочел целую лекцию по динамике литосферных плит.
10.08.1996.сб.
Утром, мы только позавтракали, к нам на моторке пожаловал заместитель директора
заповедника собственной персоной с товарищем. Сначала он извинялся, что содрал
с нас деньги, потом рассказал, как нам плыть дальше и на прощание отвалил нам
полведра рыбы. Рассказал, что до конца заповедника еще 75 километров. Нам надо
пройти 60 километров до зимовья на левом берегу, там за ним — серьезный завал.
От зимовья еще километров 15 до Чанчура - села на левом берегу. Решили дойти
сегодня до зимовья. Местные ушли, а мы собрались и тоже пошли, встретили их
ниже по течению. Характер реки не изменился, даже скучно стало плыть. До беда еле
дошли — засыпали на веслах. Обед устроили на галечнике среди наваленных в тени
бревен. Около стоянки нашлась лужа с очень теплой, но уже зацветшей водой, где
самые смелые успели до обеда вымыться. Поскольку было ужасно жарко, все
купались в реке, но вода там очень холодная, поэтому купание заключалось в том,
чтобы с криком “Банзай!” влететь в воду, а потом еще быстрей выскочить оттуда.
После обеда опять всех обогнали, видели на берегу у воды соболька, а потом,
когда вылезли на берег, свежие медвежьи следы. К восьми часам встали на стоянку
на не слишком удачном месте — места для палаток мало и подход к воде неудачный.
Опять на кочкинском катамаране ЧП — Алексей утопил свою штормовку вместе с
летописью. Вечером рыбаки стали ставить сеть и обнаружили ветровку на дне.
Добывание куртки со дна превратилось в интересное шоу — все собрались на берегу
и пытались с помощью спиннингов выудить ее. Потом удалось подцепить ее палкой.
Хоть и спасли штормовку, но летописи непоправимо пострадали.
В срочном порядке пришлось собирать племянницу: со стороны сетей слышен шум
мотора. Успели вовремя — вскоре появилась длинная узкая железная лодка со
срезанным носом. В ней — Серов Геннадий Георгиевич, зам. Заяца, и Мурашев
Валерий Евгеньевич, старший научный сотрудник. Оба с пистолетами, Серов еще и с
ножом. Много чего порассказали. Заяц про нас, оказывается, забыл. Письмо
получил какой-то Попов, который сейчас в Америке. Нерпы почему на берегу много
— по льду весной бьют и не достают, в сети попадает, под винт. Труп тонет, а затем
бормаш (разновидность бокоплава) выедает мясо, и жир тянет наверх. Просили
чего-нибудь от комаров, но у нас ничего хорошего не было. Подарили пол-ведра
рыбы — налим, ленок, валек, хариус. Мы им в ответ — пачку сигарет.
Вышли в 9.30 и вскоре догнали Серова с Мурашевым. Те подивились, что мы так
скоро (“мы вас к обеду ждали”). Сказали, что будут 2 зимовья, первое, у скал,
не видно, у второго — завал с обносом. В Чанчуре советовали взять моторку. На
скосах ям видна рыба — здоровая, косяками. Обед — пляж у ямы, поваленные
деревья в тени, черная смородина (Д.С. набрал полную Т. лоханку). Гречка без
тушенки и копченая серовская рыба. Снялись в 4.30. Т.Н. надоело все время то
табанить, то подводить корму, и она пересела на нос. Когда встали, обнаружилась
пропажа моей штормовки, а в ней, между прочим, была эта летопись. Место —
заросшая поляна.
Д.С. В. и К. ездили искать место для сети. Д.С. просматривал дно и наткнулся на
штормовку (“гляжу — камень, только с пуговицами”). Сперва К. пытался достать ее
кочкинским спиннингом. Затем д.К. отломал здоровую палку с крюком, которой и
подцепили штормовку.
11.08.1996.вс.
Вышли рано, минут через 30 дошли до зимовья, прошли его и метров через 200 за
ним увидели завал. Осмотрели его со всех берегов, обнаружили пропил в завале
шириной метра два. Глубина там маловата — на бревнах по щиколотку, но под ними
— очень глубоко. Проволокли катамаран через пропил, пошли дальше. Завалов стало
меньше, берега стали еще ниже и появилась зеленая болотная трава. В два часа
встали на обед. Перед обедом выкупались и даже постирались. После обеда на
моторке проезжал егерь, остановился сказать нам, чтобы мы зашли к нему и
отметились в журнале. Сообщил так же, что до кордона осталось около тридцати
километров. Шли после обеда по болотистой равнине, ближе к вечеру вошли в
гористую местность, но по берегам болота еще не кончились.
Долго искали место для стоянки и наконец нашли на левом берегу на поляне, там
,видно, раньше была стоянка местных — нашли ведро дырявое, доски и еще какой-то
мусор. По карте до кордона осталось 7 километров, но мы уже фактически вошли в
населенную местность — везде натоптаны хорошие тропки, растут растения —
спутники человека: подорожник, ромашки, раньше их не было. Я обнаружила здесь
редкое растение — пион уклоняющийся (Paeona anomala),и естественно, выкопала
полкорешка. Вечером были блины, но я не дождалась их, легла спать, так как
очень устала.
Воскресенье (повод). Подъем в 6. Рис. Первыми вышли Кочкины, через пол-часа
Новичковы, еще через 40 мин. — Мозжорины. Вскоре дошли до завала, который якобы
надо обносить. Нашли в завале дыру и через нее провели суда. Ксюшке это дело
понравилось и она изъявила желание, чтобы завалы были через каждые полчаса.
Серов говорил вчера, что до завала 60 км. Д.С. же по схеме на фотографиях насчитал
40.
Плыли по-тунеядски: лениво возили веслами на плесах и спали на струях. Обед на
гальке с примесью красной породы (окаменевшая глина). Разложили сушить палатку
и недосушенную из-за Серова сеть. Все повторилось — опять приближающийся звук
мотора и опять толпа, в спешном порядке сворачивающая сеть. Из-за поворота
выскочила лодка с двумя егерями и двумя тетками. Один выскочил, покосился на
свежую тину из сети, от чаю отказался, сказал, зайти отметиться в зимовье и что
до Чанчура 25 км (а не 60, как говорил д.С.). Как только они уехали, сеть опять
разложили.
Д.К. нашел грибы, предположительно королевские (или настоящие) опята и хотел
пожарить. Но в подлинности их возникли сомнения и, хотя д.К. успокаивал, что
труп легко можно транспортировать в его полиэтиленовых мешках из-под
радиоактивных отходов, под давлением общественности грибы пришлось выкинуть.
Сразу после обеда, обходя на вальсе елку, не вписались, сползли вдоль нее к
берегу и выгребали против струи.
Д.С. раскритиковал Т. греблю как слабую, неэффективную и т.д. Т. такого не
вынесла и дезертировала на кочкинский катамаран в обмен на О., несмотря на все
ужасы, которые ей рассказывали о капитанстве д.Л. Новичковы вскоре после этого
напали на огромный голубичник. Демократический (с элементами анархии) строй на
борту позволял им вставать возле каждого ягодного места. Тоталитарный же режим
д.Л. пресекал даже разговоры о таких вольностях. Подкачиваться вставали на косы
без намеков на ягоды.
Мест хороших, как обычно, не было. Полянку все же нашли. Пели, отмечали
воскресенье. Д.Л. за день надежурился и рано ушел в палатку, перевесив гитару
на К.
12.08.1996.пн.
Через сорок минут после выхода прошли кордон — избушку на правом берегу реки,
где адмиралы записались в журнал. Еще минут через двадцать прошли Чанчур.
Дальше река стала сильно разбиваться на протоки. Мы пошли по левой, она опять
разбилась, и мы свернули направо. Догнали народ уже на подходе к обеденной
стоянке. После обеда пошли первыми и настолько обогнали народ, что ждали их два
часа, они догнали нас уставшие и злые. После непродолжительных споров
относительно стоянки разбили лагерь на коровьем лужке в часе ходу за притоком
Анай. Рыбаки не стали ставить сеть, так как моторок тут стало проходить очень
много. Намучившись с огромным количеством комаров, быстро разбежались по
палаткам.
Вскоре после выхода дошли до зимовья. Внутри никого не оказалось. Отметились
в учетной книге. Прошли Чанчур. До Качуга — 40 км. Река раздвоилась. Новичковы
остались ждать Мозжориных. Мы немного прошли и стали дрейфовать по течению,
поджидая остальных. Новичковы же решили, что мы зашли в какую-то протоку и
отстали, поэтому тоже не торопились и ели ягоды. На обед были любимые блюда:
гороховый суп и гречневая каша. Когда отплывали, на О. обнаружилась жирная, с
двумя церками, гусеница бражника. Реакция была примерно как у Кс. на дровосека.
Кстати, перед этим по пляжу гоняли ящерицу. Кс. ее не боялась, а вот Т...
1-й вариант истории (В. с К.). В. поймал ящерицу, К. подсунул ее Т. Та стала
пятиться на нос катамарана. Катамаран скоро кончился и еще одним некупавшимся
стало меньше. Сперва Т. провалилась по пояс, затем стала залезать обратно и по
неуклюжести свалилась опять — на этот раз по кепку.
2-й вариант ( Т.). (Эти двое (В. с К.) сговорились утопить Т. Нашли где-то
огромную жуткую рептилию (10 см.) и на Т. натравили. Чудище с шипением
надвигалось, а заговорщики его подгоняли пальцами и воплями. Пришлось
отступать. Катамаран катастрофически заканчивался. Баллон был умышленно
приспущен. Т. на него наступила и по пояс провалилась в бездонный омут (0.7м).
Она штурмом попыталась вернуть утраченные позиции, но превосходящими силами
врага была отброшена обратно. Сверху доносился нездоровый хохот, переходящий в
идиотическое ржание.
Кс. весь день изводила экипаж распродажей воды из “Великой сибирской реки
Лены”. По левому берегу был сероводородный источник. Возле него — тотемные
деревья, увешанные пивными банками, бутылками и сторублевками. Т.Н.
обмолвилась, что сереводородом хорошо мыть голову. Она сама, Т., О. и Кс. так и
сделали — помыли волосы вонючей водой, дающей белый осадок на камнях. После
этого даже комары держались от них подальше. Мест, как водится, не было. Д.Л.
нашел просторный выпас с грязным выходом и горелыми березами вокруг и объявил
что он отсюда никуда не тронется. Мозжорины с Новичковыми шли впереди.
Мозжорины вернулись и поддержали д.Л. Новичковы уже ушли метров на 300 вперед и
прислали д.С. парламентером. Он хотел плыть дальше, искать место для сети, но
потом сдался и подтянул катамаран веревкой. Д.К. сделал перекладину с колами:
тонкая палка одним концом опиралась на полуотломанный сук и была подвязана
тощей веревкой. Все сооружение качалось от одного взгляда. Д.Л. все заменил. На
ужин — вечная гречка и блины с сахаром.
13.08.1996.вт
Ночью была довольно сильная гроза, а утром непрекращающийся сильный дождь
испортил завтрак и сборы. Еду примерные дежурные разнесли по палаткам. Но
выходить пришлось все же под дождиком. Через десять минут после выхода прошли
деревушку, дальше берег немного повысился, справа подошла горка прямо к воде.
Сначала шли по быстрине вдоль горелого леса, потом русло реки сильно разбилось
и мы пошли в правую протоку. Течение в протоках сильное, но река довольно
глубокая, проскочить мели можно даже не вылезая из лодки. Дождь прекратился, но
низкая облачность нависла над рекой, видимо начались затяжные дожди. Дошли до
слияния проток, где на левом берегу обнаружили группу, греющуюся у костра.
Пообедав, пересекли большой плес и высадились в деревне. Прикупили там хлеба и
сладостей, узнали у местных, что из села Бирюлька можно уехать автобусом в
Качуг, конечный пункт нашего путешествия. Сорок минут шли до Бирюльки, где
Кочкин принял решение закончить маршрут, ибо ему срочно нужно было попасть на
работу. Он договорился с каким-то мужиком, что тот отвезет его в Качуг. Мы же,
распрощавшись с командором, пошли дальше. Шли до восьми часов, долго выбирали
место и нашли приполок за левым притоком на левом берегу. Вечером Новичков
поставил сеть. Посушились, разбили лагерь и после ужина легли спать.
13 — Счастливое число. Ночью началась гроза. Эпицентр в 2 км. К утру
выродилась в несильный, но противный дождь. Завтрак (овсянку и какао с
печеньем) д.К. разносил по палаткам. Плыли в плащах (у всех, кроме Мозжориных,
сшиты по образу и подобию кочкинскому). Постепенно дождь кончился, но тучи
висели. По правому берегу — горы. За одним из поворотов увидели Тарель (не то
Большую, не то Малую), деревню перед Бирюльками, а ветер задул в нос. Чтобы не
тащиться против него, поломали график и встали обедать в 1.30. На другом берегу
— скала с дырой.
Куст недозрелой смородины. Суп с рисом, колбаса, мизерное количество гречки.
Подплыли к деревне. Д.Л. разговорился с местным, д.К. выдал 100.000 одной
купюрой (сомневались, будет ли сдача) и остался вместе с Мозжориными у
катамаранов. Все остальные пошли в магазин. Он оказался довольно далеко. По
дороге попадались пешие и конные местные, целые и раскуроченные трактора,
вывески на дверях ( Например “Лучшая усадьба” — наименее покосившаяся изба). В
магазине одичавшая толпа дорвалась до благ цивилизации и долго решала, что
купить. Ограничились 2 банками тушенки, 1 кг. печенья (круглое, поедено
мышами), 3 кирпичами хлеба, и 2 плитками шоколада. Когда вышли из магазина,
д.С. и т.Н. ушли вперед, а остальные отстали и принялись делить первую плитку.
По дороге умяли вторую, закусив печеньем. Д.Л. узнал, что из Бирюлек до Качуга
ходит автобус. В Бирюльки прибыли через полчаса и там произошел раскол. Д.Л.
решил уехать в Качуг оттуда, а на следующее утро — в Иркутск. Остальные поплыли
в Качуг своим ходом, рассчитывая прийти завтра до обеда.
От мужика на берегу узнали, что до последнего автобуса 20 минут, а следующий —
через день.
Река несла хорошо. В. с К. плыли на холяве (середина катамарана на диалекте
новичковского экипажа). Ободрали куст смородины. Встал вопрос о месте. Пристали
у одной ямы. Д.С. пошел выше по течению осматривать место для сети и палаток.
Место в непосредственной близости было неважным: покос, дорога, комары и
отсутствие дров. Д.С. вернулся и промычал что-то вроде “Ну, место там ровное...
а сеть куда-нибудь поставим...” Место было забраковано, пошли дальше. Позже
оказалось, что там был омут с вполне сносной стоянкой. После этого манеры и
речевые обороты д.К. и д.С. стали походить на те, в которых решался вопрос, кто
пойдет на метеостанцию: (“Ну я же тебе яму ищу...”, “яму я себе сам найду...”).
Наконец нашли глубокое место, а ниже по течению, за шиверой — стоянку. Берег
высокий, вещи передавали по конвейеру. Т. выкопала лиственницу. 2
подберезовика.
14.08.1996.ср.
Утром — туман. До одиннадцати ждали, пока поднимется, но так и не дождались,
пошли. К двенадцати все-таки выглянуло солнце. Река снова стала биться на
протоки. Повстречали местных, те сказали, что до Качуга еще очень далеко, около
ближайшей деревни надо свернуть в правую протоку, тогда до райцентра мы
доберемся быстрее. Мы послушались их и свернули вправо за деревней. Протока эта
маленькая, узкая, но достаточно быстрая. Берега приобрели степной характер с
довольно густыми кустами вдоль реки. Три часа пилили по протоке и вышли,
наконец, к ферме. Спросив у местных, выяснили, что наш катамаран тут еще не
проходил. Решили идти до первого моста через Лену. Шли еще час и увидели
добротный бетонный мост. Папа пошел на разведку, а я ждала вестей на левом
берегу под мостом. Оказалось, что мы причалили не к тому мосту и нам нужен
следующий. Прошли дальше, как в поговорке: видим мост, понтонный, ржавый и
облезлый, в общем, наихудшего качества. Но, как ни странно, нам именно сюда.
Расположились за мостом на поляне. Через час подошли Новичков и компания, и на
ночлег мы удалились за старые ржавые понтоны, лежащие в стороне, дабы не
попадаться на глаза местному хулиганящему элементу. Поставили только две
палатки — свою мы уже замуровали в большой рюкзак. В Катаргинской шестиместной
палатке ночевали впятером, а вещи частично остались на улице.
Д.Л. нет, в 6 ч. никто не поднимает. Первые встали в 8. В сети — нуль.
Разглагольствования (в основном д.К.) о ситуации в стране и причинах распада
Союза с проведением аналогии с Французской революцией. К. сушил брезентовый
мешок из-под соли и, естественно, спалил его. Д.Ж. бросил в костер А. ручку:
“ты же сказала, она сломана...”. Когда решали, кого на холяву, все хотели
грести. В. оккупировал баллон справа, Т. — слева, К. задвинули на середину, меня
забыли на берегу: струя у берега сильная, и как только залез В., кат понесло. С
В. свалилась кепка, и при ее выуживании намокла летопись.
У сборщика смородины спросили, сколько до Качуга, он ответил “Часа через 3 три
будете” и еще что-то, что д.С. перевел как “все нормально, туда плывем”. Т.
поменялась с К. Д.К. нарвал черемухи. Проплыли знакомого деда в ушанке на
надувнушке. Вчера на вопрос, сколько до Качуга, он ответил “ведро рыбы наловить
успею”. Сегодня ответил, 12 км. Спросил, не до Якутска ли плывем.
Д.С. выдал еще пару бессмертных фраз: “расческа кончилась” и “скинулись, купили
чайник, а на оставшееся — телевизор”. От столба до столба(не то 30 м., не то
50) плыли 70 секунд. По этим данным д.С. пытался вычислить скорость. Вышло 5-6
км./час.
Чанчур (со слов Т., которая его проспала и знает его по рассказам очевидцев):
мост на цепях (типа Крымского), огромная библиотека с колоннами, на гранитной
набережной — Чанчурский универсальный магазин (ЧУМ). Несколько церквей, собор,
буддистский храм. На центральной площади — каменные идолы . Аэропорт,
магистраль Чанчур —Москва.
Река опять раздвоилась. Мы пошли в протоку пошире. Как выяснилось позже, она
была гораздо длиннее узкой, по которой пошли Мозжорины. Обедать решили за
слиянием, на гальке, чтобы высушить сеть. Встали в 3.10 (вместо 2.00), так и не
дойдя до слияния. Суп с грибами и сухая картошка с консервированным лососем.
Д.К. опрометчиво разрешил брать по 3 печенья на кружку. Видно Качуг. Поплыли,
не дождавшись Мозжориных. Река несет слабо. По описанию, вставать надо у
понтонного моста.
Первый был явно не понтонный. Перед ним отошла еще одна протока, окончательно
сбившая д.С. с толку. Второй мост оказался тем, что был нужен: за ним стояли
Мозжорины. Они пришли на час раньше нас и долго стояли у первого моста. Обедали
салом. Когда новичковский катамаран разгрузили и перевернули, оба баллона
оказались сильно потертыми, на левом внутренний баллон выпирал наружу. Д.С.
пошел в милицию. Нас послали в магазин за хлебом, зеленым змием, чем —нибудь
сладким и рисом (д.К. хотел сварить крутую кашу в дорогу). Рис и водку купили,
печенье — Т. отговорила. Сразу после этого магазин закрылся. Все остальные —
тоже. Пошатались по городу (суд, библиотека, кинотеатры, дом культуры с
памятником Ленину и объявлением о дискотеке). Вернулись и стали таскать вещи за
лежащий на берегу понтон: Д.С. в милиции сказали, что могут заявиться местные.
Поставили две палатки (Мозжориных — к нам). Развели костер из досок и слег от
катамарана. Рис с тушенкой, блины со сгущенкой. Ночью хотели караулить, но д.С.
сказал, что он чутко спит. Д.К. положил у входа топор и 2 дубины.
15.08.1996.чт.
Подъем в 6.30. К восьми собрались окончательно, что было совсем непросто —
ночью температура опустилась до минус 2 градусов — обледенели палатки и
замерзла вода в котлах. Стуча зубами, уложили последние вещи и в 8.00 были уже
на автостанции, где без проблем приобрели билеты на автобусный рейс Качуг —
Иркутск на 8.30. Точно по расписанию загрузили вещи в багажник “икаруса”, сели
на свои места и отбыли в Иркутск.
Так как туман никак не хотел подниматься, нам ничего не было видно в окно, и
мы, намерзнувшись ночью, проспали на мягких “самолетных” креслах до первой
остановки. Еще через час, тоже на крупной остановке, купили мороженное. Автобус
тут, видно, останавливается через каждый час. К 14.30 подъехали к автостанции в
Иркутске. Узнав у горожан дорогу к вокзалу, на трамвае доехали до вокзальной
площади, где на лавочке сложили все свои вещи. Отцы командиры пошли покупать
билеты: мы и Катаргины — на поезд, Новичковы — на самолет. Мы купили билеты на
поезд N183 Хабаровск — Москва, отходящий в 15.49 по московскому времени, то
есть нам осталось ждать шесть часов на вокзале. Новичковым же придется сутки
ожидать самолет. Я и Катаргин-старший отправились на городской базар за едой, а
улетающие самолетом пошли искать место для ночевки. Познакомились с художником,
который родился в Москве, затем попал служить в армию в иркутскую область и тут
ему так понравилось, что он остался здесь жить. Этот художник показал
Новичковым место для ночевки на берегу Ангары.
Вернулись с базара под дождем и сидели рядом с вещами в ближайшем подъезде,
пережидая непогоду. После дождика разведали, куда же нам идти к поезду и в 16
часов, погрузившись в вагон, отбыли в направлении Москвы.
Никто так и не явился. Утром холодно, небольшое оледенение палаток. Сварили
2 котла рисовой каши, один — на завтрак, другой с собой. По куче ломаного
мозжоринского печенья. Перетащились на остановку и пошли отогреваться в
“Крестьянский торговый дом”. Автобус грузили в воротах. Ехали нормально. 3
перекура. На втором д.С. купил печенье, на третьем д.К. — мороженое. В Иркутск
въехали в 13.27. Трамваем добрались сперва до рынка, затем до вокзала. Его
заканчивают ремонтировать.
Расположились на скамейках под окнами зала ожидания (вход по билетам или за
3000, но тетка на входе либо не обращает внимания, либо отсутствует. Внутри
телевизор с Гавриилом Поповым на экране). Д.С., К., В. и Т. сходили в столовую
поели острого супу и холодных тефтелей с тушеной капустой. Компот выдали в
стеклянных баночках. Поезд через 6 часов, в 8.40 (в 8.59 уходит). Новичковы
летят самолетом завтра в 12. Ночевать будут где-то за городом. Один из рюкзаков
сдали нам. В ларьке с мороженным на другой стороне площади после рока включили
кассету с “Чунга-чангой”, “Голубым вагоном” и далее в том же духе. Рядом
крутилась глухонемая идиотка, выпрашивала денег и дразнила собаку. Д.К. с А.
уехали на рынок. Д.С. перепаковался и мы тоже пошли в город (вернее, поехали
зайцем). Со стороны смотрелись, как шайка оголодавших бомжей: грязные, с дикими
выражениями на обгорелых физиономиях. Да по сути так оно и было. Д.С. все
выспрашивал, где можно перекусить, переночевать.
Купили по булке, печенье, 300 г. сыру, “кедровые орехи” — коробку с шишками. У
пельменной попали под дождь. В забитом трамвае доехали до вокзала. Издали
увидели д.К., ходящего взад-вперед у прикрытых тентом вещей в ярком синем
плаще. Дождь уже кончился, и некоторые принялись поглощать крутую холодную
кашу. Поделились с бабкой-нищенкой. Для народа в зале ожидания окно с видом на
нас было как второй телевизор.
Два раза подходил бородатый местный художник, тоже турист. Сам москвич, после
армии остался в Иркутске. Долго болтал с д.Ж. об Оке. Рассказал д.С., где
переночевать (на автобусе до моста, там на берегу Ангары в лесу). Золотой
корень чистить не надо.
Д.К. и А. купили: хлеб, два лаваша, печенье, вяленого омуля (11 шт.), сыру,
“Тархун”. Поезд опаздывал на 20 минут. Где-то в 20.45 мы перетащились на 2-ю
платформу (1-я на ремонте). Поезд (183, Хабаровск-Москва) подали на 2-ю
платформу, 4-й путь. Т., К. и А. занимали места, В. остался с вещами. Заняли
купе в конце вагона (наш вагон 14 и последний). Когда вышли подышать, поезд
тронулся и залезать пришлось на ходу. На ужин омули. В тамбуре гудели алкаши.
Ночью пьяная тетка разбудила А., просила прикурить. Все проходящие косились на
наш котел и спрашивали, где костер.
16.08.1996.пт.
Отсыпались. Купили 11 пирожков, на 1 надув бабку.
Гадали, обогнали нас Новичковы, или еще нет. Вечером д.К. с д.Ж. отмечали
окончание маршрута (Osobaya иркутская vodka), после чего разговоры пошли о
синергетике.
17,18,19.08.1996
Ехали, грызли орехи и семечки. Кроме нас в вагоне была группа из Перми,
иногда болтавшая с д.Ж. Рассказывали, что таскали рюкзаки по 65 кг. на 60 км.
(судя по внешнему виду — загибают).
К Москве подъезжали без опоздания, но в Александрове застряли. В 12.10, когда
должны были прибыть в Москву, как раз проезжали Тарасовку. На вокзале нас
встретил чистый Новичков с шампанским и шоколадом. После торжественного звона
пластмассовых стаканов и шествия по перрону до метро группа распалась, на этот
раз окончательно.
В начало